Насос и мяч
Игра на организацию взаимодействия в парах и развитие актерских качеств. Дети разбиваются на пары. Один из пары исполняет роль Насоса, а другой — Мяча. Мяч перед началом упражнения сидит на коленях, с опущенными руками и головой, выглядит обмякшим, вялым (сдутым). Насос начинает имитировать надувание Мяча, который наполняется воздухом и постепенно встает с колен, расправляя руки и поднимая голову. Одновременно меняется и выражение его лица (от крайне грустного до веселого). Далее дети могут поменяться ролями.
Баскетболист и мяч
Игра на организацию взаимодействия в парах и развитие актерских качеств. Дети разделяются на пары. Один из пары исполняет роль Баскетболиста, а другой — Мяча. Мяч сидит на корточках. Баскетболист кладет руку на голову сидящему и начинает делать движения, имитирующие ведение баскетбольного мяча. Задача сидящего ребенка: прыгая на корточках, попасть в ритм и такт движения баскетболиста. Игра продолжается одну-две минуты. Далее дети могут поменяться ролями.
Актерская пантомимика
Игра на развитие взаимодействия и невербального общения, а также развитие пантомимики. Дети разбиваются на две равные по численности группы, конкурирующие между собой за то, чтобы собрать в свою группу как можно больше участников другой группы. Для этого группа приглашает одного из участников конкурирующей группы и дает ему задание показать загаданный ими предмет. Обязательное условие — этот предмет должен быть показан без помощи речи, звуков и немого проговаривания (артикуляции). Если участник справился с заданием и его группа угадала этот предмет, то право хода переходит к ней, и уже она приглашает участника конкурирующей группы. Если же участник не справился с заданием с трех попыток и группа не угадала предмет, то участник переходит в другую команду, а право хода остается у нее.
Чтобы дети не загадывали простые предметы, которые легко угадать, можно усложнить задание, прибавив к предметам какое- либо их качество. Например: сломанный пылесос, бешеная курица, глухой музыкант, веселый молочник и т. д.
Необходимо перед игрой договориться с детьми о том, что если противник называет близкое по смыслу значение предмета (неисправный пылесос, ненормальная курица, слабослышащий музыкант и т. д.), то ответ засчитывается.
Конкурс скульптур
Игра на развитие взаимодействия в группе, индивидуальной пластики и выразительности. Проходит в несколько этапов.
Первый этап — индивидуальный. Ведущий просит каждого изобразить какую-либо реально существующую или воображаемую скульптуру. На это детям дается от 15 до 30 секунд. Затем выбирается тот, кто наиболее точно передал форму, настроение и характер заданной скульптуры. Он объявляется победителем в данной номинации. Таких индивидуальных номинаций может быть от трех до шести (в зависимости от количества и возраста детей).
Второй этап — парный. Дети разбиваются на пары. Их задача — показать парную скульптурную композицию. На данном этапе важен процесс общения между детьми, и поэтому стоит увеличить время для подготовки композиции: от 30 секунд до 1 минуты. Так же как и на первом этапе, определяются победители в каждой номинации.
Третий этап — групповой. В нем могут участвовать группы, состоящие из трех-четырех человек (в зависимости от количества их в общей группе). Главное пожелание — чтобы не осталось не задействованных в игре детей. Задание остается прежним, но только скульптурная композиция составляется уже из участников каждой микрогруппы. Так же как на первом и втором этапах, определяются победители в каждой номинации.
Завершить конкурс можно построением двух групповых скульптур, в которые входят дети двух больших команд или построением одной скульптурной композиции, в которую будут входить дети всего отряда, класса или группы.
Примеры одиночных и групповых скульптур: Девочка ни шаре; Атлант, держащий небо на течах; Мыслитель; Метатель диска; Девушка с веслом; Наполеон; В. И. Ленин (с вытянутой вперед рукой); Теорема Пифагора; Иван-Царевич на болоте; Минин и Пожарский; Самсон, разрывающий пасть льву; Рабочий и Колхозница; Иван Грозный убивает сына; Остап Бендер и Киса Воробьянинов; Безбилетник и Контролер; Ворона и Лисица; Три богатыря; Опять двойка...; Запорожцы пишут письмо турецкому султану; Боярыня Морозова; Трус, Балбес и Бывалый и т. д.
Прогноз погоды
Игра на развитие выразительности речи и групповой коммуникации. Ведущий заранее составляет прогноз погоды на предстоящий день (реальный или воображаемый). Вызываются пять-семь участников, желающие принять участие в конкурсе. Их задача — прочитать данный прогноз с заданной интонацией, передав настроение и характер воображаемого диктора. Например:
Телевизионный диктор;
Футбольный комментатор;
Диктор справочной службы вокзала;
Учитель русского языка на изложении;
Докладчик на торжественном собрании;
Детектив;
Священник во время службы;
Рядовой, докладывающий командиру;
Провинившийся двоечник;
Сказочник.
Групповая декламация
Ведущий заранее выбирает какое-либо стихотворение из школьной программы (в соответствии с возрастом детей). Задание группе: прочитать по одной строчке стихотворения каждому участнику так, чтобы получилось интонационно и логически выдержанное произведение. Главным является выразительность чтения, логические паузы, интонации. Если стихотворение не закончилось при прохождении первого круга, то те же самые участники читают его дальше.
Данную игру можно позиционировать еще и как игру на организацию взаимодействия.
Этюды с воздушным шариком
Данная группа этюдов служит для развития выразительности мимики, пластики, умения входить в образ и выстраивать заданный сюжет. Игра может проводиться как с одним участником, так и в группе. Для ее проведения необходим один или несколько надутых воздушных шариков, которые раздаются участникам.
Ведущий дает задание создать этюд с шариком на конкретную тему. Например:
Человек, смотрящийся в зеркало;
Объяснение в любви;
Расставание с любимым человеком;
Начальник и подчиненный;
Влюбленная парочка;
Ребенок в зоопарке перед клеткой какого-либо животного;
Родитель, отчитывающий сына-двоечника;
Шахматисты, играющие партию;
Покупатель и продавец.
Спич на заданную тему
Упражнение на развитие ораторских способностей. Проводится индивидуально с отдельным участником в присутствии всей группы. Выбираются отрасли человеческой жизнедеятельности и темы, которым посвящен тот или иной спич. После того как определена отрасль, выбранному участнику дается тема, на которую он без подготовки должен произнести спич в течение одной-двух минут (в зависимости от возраста).
Например: отрасль педагогика (школа, воспитание, образование). Темы, на которые должен быть произнесен спич:
Классный журнал;
Школьный дневник;
Дверь директора школы;
Школьная парта;
Любимая ручка (писчая);
Классное окно;
Школьная перемена;
Классный руководитель;
Родительское собрание и т. д.
Возможные темы: медицина, транспорт, армия, театр, рыбалка, любовь, природа, дом, друзья и т. д.
Пантомима «Где я был?»
Участникам пантомимы даются задания изобразить места их пребывания в последнее время. Задания даются каждому так, чтобы окружающие не слышали. Участники группы должны догадаться, какое место им показывается. Если с трех попыток они не догадались, то исполнителю дается фант (рассказать стих, спеть песню и т. д.). Возможные места:
Зоопарк;
Кинотеатр;
Автобус;
Магазин;
Самолет;
Детский сад;
Больница.
Пантомима «Признание в любви»
Участники пантомимы разбиваются на разнополые пары (мальчик-девочка). Их задача совместно составить пантомимический этюд «Признание в любви». Совершенно очевидно, что им необходимо использовать только мимику и жесты. Время для составления этюда одна-две минуты. Победителем оказывается та пара, которая выполнила задание наиболее артистично, эмоционально и оригинально.
Для развития коммуникативных качеств личности и организации межличностного общения можно выбрать вариант, когда у участников пантомимы не будет времени на подготовку. Другой же вариант — когда им дается время, но они составляют данный этюд поодиночке, не взаимодействуя друг с другом.
Такого же рода парные этюды можно разыгрывать и на другие темы, например: Покупатель п Продавец, Больной и Врач, Безбилетник и Контролер, Начальник и Подчиненный, Учитель и Ученик ит. д.
Задайте себе вопрос: верю я тому, что изображает актер или не верю. И ваш ответ будет для вас определяющим – хорошо он играет свою роль или нет. Так судил о достоверности актерской игры К.С. Станиславский. То, что зритель называет «переигрыванием», профессионалы называют: наигрышем.
Актеры и режиссеры говорят в таких случаях: он наигрывает, ты наигрываешь...и т.д. Наигрывать, значит - перебарщивать, фальшивить. Наигрыш происходит, когда внутреннее существование актера, не соответствует его внешним проявлениям: внешнего больше. Мы видим, что актер внутренне вялый, а пытается изображать заинтересованность, отчаяние, возмущение. Достоверность достигается правильным внутренним существованием актера при изображении персонажа. В том и состоит актерская профессия – в умении не просто показывать что-то от образа, но одновременно самому проживать то, что происходит с его персонажем. «Внутреннее существование» – это профессиональный термин и является частью актерской техники.
В театральных и кино вузах обучают, как проживать то, что проживает персонаж и, одновременно, видеть себя со стороны и управлять своей игрой. В конечном итоге – зритель чувствует то же, что и актер, если актер переигрывает или недоигрывает, то он вызывает чувство неловкости, оставляет нас равнодушными. Противоположностью наигрышу, является другая крайность – “дешевая мхатовская правденка», это выражение используют педагоги театральной студии МХТ, когда актер бормочет себе под нос, пытается играть, «как в жизни». Может, в кино на крупном плане такое бормотание будет как раз убедительно и к месту, но не в театре – где требуется донести до последнего ряда свою речь и актерскую энергию. Одной только естественной жизненной органики для театра мало, требуется определенная сценическая энергия, большая, чем в жизни. Найти золотую середину между двумя крайностями - наигрышем и «невыразительной правденкой», – одна из актерских задач, которую он решает в процессе репетиций. Но, случается, что актер находит точный рисунок внутреннего и внешнего существования, только на десятом спектакле.
В кино с этим сложнее, надо быть готовым в конкретный день и час выдать все самое лучшее - камера зафиксировала твою игру и ничего уже поправить нельзя. В репетиционный период, тем не менее, приходится и переигрывать, чтобы ощутить амплитуду эмоции. «Не наиграешь, - не сыграешь» - говорят в таких случаях актеры. Если себя не отпустить, не почувствовать свой максимум, - что иногда и достигается переигрыванием, то будешь бояться сильных проявлений, страх ведет к той же актерской фальши. Законы работы актера с образом на камеру, в кино и телесериалах, те же, но с той существенной разницей, что здесь иная крупность: по одним глазам можно понять – врет актер или нет. В кино не надо рассчитывать на зрителя в «последнем ряду», как в театре, зритель в кино и на телеэкране разглядывает актера в микроскоп – игра должна быть деликатнее. Вопрос «верю или не верю» принципиален не только для зрителя: чем больше актер сам верит в предлагаемые обстоятельства своего персонажа, тем вероятнее его успех. Но зритель не должен разбираться во всех тонкостях актерской «кухни».
Доверяйте интуиции – если вы под впечатлением от какой-то роли, значит для вас, актер, ее исполняющий, - хороший актер.
Здравствуйте. Спасибо за очень подробный и интересный ответ.
В дополнение к заданному вопросу хотелось бы узнать, корректно ли судить о мастерстве киноактера при просмотре фильма в дублированной озвучке? Можем ли мы делать выводы об игре иностранных актёров, смотря фильмы в российских кинотеатрах?
Ответить
Ещё 1 комментарий
Я предпочитаю смотреть зарубежный фильм с титрами, либо с закадровым голосом синхронного переводчика, нежели дублированный. Мне важно слышать тембр голоса актера и его подлинные интонации и темперамент. У нас есть замечательные актеры, работающие на дубляже, – Анна Каменкова, Сергей Чонишвили, Андрей Ташков и еще целый ряд имен можно перечислить. Из ушедших - Володя Вихров, мой бывший однокурсник, озвучивавший роли Ален Делона и не только, а также великолепный Владимир Кенигсон – чьим голосом разговаривал у нас Луи Де Фюнес, Жан Габен и Тото. Но все чаще, в последние годы, дублирование картин производит ужасающее впечатление – это настоящая халтура, исполненная непрофессионалами или бездарями. Озвучивание своих ролей было нормой в советское время, звук не писался вчистую во время съемок, да и сейчас без него, бывает, не обойтись. На озвучивании можно подправить роль, голосом доиграть то, что было недотянуто на съемках. Тоже, очевидно, и при дублировании. Иногда и в отечественном кинопроизводстве при озвучивании, актера, исполнявшего роль, заменяют. Самый известный и успешный пример – Валентина Талызина, «отдавшая» свой голос героине Барбары Брыльской в «Иронии судьбы». Или Александр Дьяченко – озвучивавший работы Донатаса Баниониса. Мы уже не можем разделить полюбившийся персонаж от конкретного тембра и интонации. Так что – дело не столько даже в замене голоса, сколько в качестве этой замены. И все же, в случае плохого дублирования – насколько оно может испортить хорошую игру актера? Испортить, безусловно, может. Но есть тут сложность... Восприятие картины, как и работы актера зрителем, многосоставной процесс – он зависит и от качества сценария, сюжета, темы фильма, его диалогов – насколько они интересны. И от визуального образа всего фильма – работы операторов, художников и, конечно, режиссера и композитора. Всегда заметно расхождение в уровне фильма и уровне озвучивания – если оно есть. Плохой дубляж – всегда упрощает и банализирует общую идею, тогда как гениальный дубляж не может превратить грубую поделку в шедевр. Хорошее дублирование – незаметно для зрителя, звук составляет одно целое с образом и проявлениями актера на экране. Если же вас раздражает звук дубляжа, это говорит само за себя – испортили при озвучивании: не дотянули драму, огрубили тонкую комедию, работают не в жанре. Актер, исполняющий роль, здесь не при чем. Лично я всегда могу отличить хорошую игру актера от плохого дубляжа. Но впечатление все равно бывает испорчено. И еще – немаловажным является и качество перевода иностранных картин. Плохой перевод может превратить самого гениального автора в графомана.
Интересные театральные игры замечательно подойдут для семейного театрального праздника: можно выбрать небольшую сказку, которую будет легко разыграть с детьми, но перед тем, как вы займетесь постановкой, обязательно проведите актерскую разминку, которая поможет всем участникам подготовить для мини-спектакля собственное тело и голос.
Внизу примерный план такой разминки. Конечно, все перечисленные игры и упражнения могут варьироваться — в зависимости от возраста детей, их количества и способностей (например, группе подростков можно предлагать больше самостоятельной работы над этюдами); можно пропускать некоторые упражнения, добавлять новые…
Удачи!
1) Голос:
— обращаем внимание на дыхание «животом»; пробуем
— дышим правильно; представляем, как будто сейчас зевнем, но вместо этого, сохраняя ощущение «купола» во рту, стараемся посылать свой голос далеко-далеко. Можно представить себя в лесу и позвать «Ау-у-у!». Стараться не переходить на крик.
— предлагаем каждому участнику что-нибудь сказать; кто разговаривает низко, кто «средне», кто высоко? Могут ли они говорить (не кричать!) еще ниже или еще выше? Обсуждаем, что у каждого человека свой голосовой диапазон, который можно развивать; каким персонажам подходит низкий голос, высокий, средний?
— конечно же, можно вспомнить скороговорки: Карл у Клары украл кораллы, Клара у Карла украла кларнет; королева кавалеру подарила каравеллу…
Играем:
разбиваем участников на две небольшие группы, они встают в две шеренги лицом друг к другу, стартовая позиция — между шеренгами минимальное расстояние. По команде каждый ребенок начинает разговаривать с тем, кто стоит напротив него (на любую тему). Когда мы видим, что у всех получается построить разговор, просим каждую шеренгу сделать шаг назад… и продолжить разговор. Через некоторое время делаем еще один шаг назад. Игра продолжается до тех пор, пока между шеренгами не образуется такое расстояние, при котором дети уже абсолютно не смогут разговаривать друг с другом.
Обсуждаем:
на каком расстоянии было удобнее всего разговаривать, почему? Что они делали для того, чтобы продолжить разговор на большом расстоянии? (громкость, язык жестов…) Помогло ли это?
2) Тело:
— нам понадобятся различные веселые разминки, которые всегда можно придумать самим: будем ползать, как червяки — а теперь как гусеницы (почему гусеницы ползают именно так, а не по-другому?); прыгать, как дети, которые играют «в классики» — а теперь прыгать, как мячики; в чем разница? — и т.д.
— замечательная игра от К. Фопеля: просим детей показать телом несколько противоположностей. Круглый — прямой, сидеть — стоять, маленький — большой, широкий — узкий, громкий — тихий. Во время игры обращаем внимание на то, насколько по-разному можно показать одно-единственное слово, каждый обращает внимание на других (если есть время, игру в «противоположности» можно продолжить и на бумаге — попросить детей зарисовать наиболее понравившуюся противоположность; обсуждаем)
Играем:
разбиваем участников на 3-4 группы (если детей мало, можно разбить их на «двойки» или «тройки»). Предупреждаем, что во время этой игры нельзя смеяться: ни над собой, ни над другими. Просим выйти на сцену первую группу; даем задание: нужно просто ходить по сцене, выбирать свой путь, ходить можно быстро или медленно — это неважно. Самое главное: вы будете двигать головой. Вверх-вниз или вправо-влево, просто мотать головой или сильно вытягивать шею вперед — вы решаете сами; основное внимание — на голову. Просим детей расслабиться и смело двигать головой еще больше, еще сильнее — так, как они никогда не делают в жизни. Оставшиеся в зрительном зале в это время строят предположения: кто может так ходить? Человек, который увидел впереди что-то интересное? Почему вы так решили? Хорошо, кто еще может так ходить? Обсуждение продолжается, пока возникают новые идеи; после этого на сцене оказывается следующая группа, которая делает акцент на руки (ноги, плечи). Обсуждение продолжается. После игры подводим итоги: как чувствовали себя на сцене, какое значение имеет язык тела.
3) Фантазия:
— дети разбиваются на пары, пара выходит на сцену; задача одного — держать кулак крепко сжатым, задача второго — уговорить партнера разжать кулак. Первый игрок может разжать кулак, если он посчитает аргумент действительно веским и если он ему очень понравится (конечно, он может и поддаться на хитрость)… Начали!
— играем в кругу; задача каждого ребенка — представить себе какое-то животное и погладить его — так, чтобы другие могли угадать, кого гладит ребенок (если гладим хомячка, он может убегать и вырываться из рук; если гладим жирафа, наверняка придется к нему тянуться..)
— играем в кругу; по рукам идет предмет (это может быть все, что угодно — пустое ведерко, мяч, шариковая ручка…). Задача каждого ребенка — по-новому «обыграть» этот предмет и без слов показать это другим. Предмет может превратиться в подзорную трубу или в расческу, в вилку, в палочку… больше фантазии!
— если у вас есть коробка с костюмами, можно сделать похожее упражнение и с ними: ребенок подходит к коробке, берет лежащий сверху предмет одежды и старается обыграть его
— ведущий задает неожиданные вопросы («Почему ты вчера забыл у меня свою шляпу?»); задача ребенка — максимально быстро придумать ответ
4) Характерность
— обсуждаем, что делает радостный человек, грустный, в гневе, растерянный… как можно это передать?
— разбиваемся на мини-группы, каждая получает задачу показать определенных животных или птиц; несколько минут на подготовку — группа выходит на сцену
— все вместе: пробуем ходить как человек, у которого что-то болит; как человек, который куда-то спешит; как ребенок, который никуда не торопится…
— готовим две стопки карточек: на карточках из одной стопки написаны действия (копать яму, читать книжку, колоть дрова…); на другой стопке — как это нужно делать (грустно, рассеянно, из-под палки, лениво, радостно, энергично…). Ребенок вытягивает две карточки и показывает то, что на них написано; остальные угадывают. Игра лучше всего подойдет для детей от 7ми лет и старше.
Теперь самое время заняться этюдами — маленькими сценками; их тема будет полностью зависеть от вашего воображения — и, конечно, от возраста и способностей детей; в зависимости от темы этюда, дети могут показывать его в «двойках», «тройках» или все вместе.
Например, один из самых известных групповых этюдов — «Сад».
Мы все находимся в саду, в котором созрели яблоки и груши; мы срываем их с деревьев (а может быть, находим на земле?). Мы складываем их в большие корзины — или сначала выбираем самый спелый плод и съедаем его? Задача каждого ребенка — придумать и почувствовать то, чем он будет заниматься в саду; также отдельное внимание нужно обращать на то, как мы срываем воображаемые груши и яблоки — легко ли сорвать это яблоко или оно большое и требуется приложить усилие; но яблоко сорвано — и кисть снова расслаблена, но фрукт нужно удержать в руке…
Экспериментируйте, получайте удовольствие — возможно, когда-нибудь ваш ребенок почувствует в себе актерское призвание; если же нет — эти упражнения и игры помогают стать смелее и решительнее, научиться быстро реагировать на меняющуюся ситуацию, слушать себя и окружающих.
СЦЕНИЧЕСКИЕ ИГРЫ
Перевод И.Г.Мягковой
Действующие лица
Гортензия - актриса
Гертруда - драматург и режиссер
Совершенно пустая, без каких бы то ни было декораций сцена театра.
В глубине, на заднем плане, могут находиться несколько случайных и привычных для всякого театрального хозяйства предметов, обычно загромождающих сцену, когда спектакль только начинают репетировать и впереди – долгих полтора месяца.
Входит Гертруда. Изучает площадку. Хлопает в ладоши, чтобы проверить акустику. Потом ищет на задворках сцены и приносит стол и стул.
Сцена едва освещена.
Входит актриса – Гортензия. Она оглядывает зал с видом удовлетворенной собственницы и поначалу не замечает Гертруду. Первые пять своих коротких реплик произносит из разных точек сцены, пробуя звучание голоса и проверяя его слышимость в зале. Разражается смехом. И, когда внезапно смех прерывает, мы понимаем , что он не был естественным, а лишь служил тестом на резонанс.
ГОРТЕНЗИЯ. Какое чудо!
Полная пустота.
Никаких декораций.
И все равно чудо!
ГЕРТРУДА.
Потому что ты здесь.
ГОРТЕНЗИЯ. Ты тоже на сцене?
ГЕРТРУДА . Да, уже давно.
ГОРТЕНЗИЯ. Таилась во тьме?
ГЕРТРУДА. Почему это таилась?
ГОРТЕНЗИЯ . Я тебя не видела.
ГЕРТРУДА. А я люблю оставаться незамеченной. Раствориться в окружающей среде. У меня с этим местом полное слияние. С чертовым этим местом. С театром то бишь.
ГОРТЕНЗИЯ. Ну, так мы в нем!
ГЕРТРУДА. Чувства твои уже взыграли?
ГОРТЕНЗИЯ. О, да!
Говорят же тебе: это чудо!
Они обнимаются, потом с жаром начинают целоваться и, наконец, внимательно смотрят друг на друга. Гертруда обращается к технику, которого не видно. Он находится в глубине зала. В определенные моменты действия, которые точно обозначены ремарками, обе женщины попеременно станут апеллировать к этому технику – Батисту. То будут, в сущности, внутренние размышления , слышимые лишь зрителями.
ГЕРТРУДА. Батист, можно нам немного прибавить света?
Свет
ГОРТЕНЗИЯ. Дивно, как солнечный свет в Греции.
ГЕРТРУДА. Ты прекрасна… Спасибо, Батист!
Отлично выглядишь.
Откуда пожаловала?
ГОРТЕНЗИЯ . Из Греции.
Ты разве открыток моих не получала?
ГЕРТРУДА. Никогда не заглядываю в почтовые открытки, они меня раздражают.
ГОРТЕНЗИЯ. Вот как? (Батисту). Привет, Батист! (Гертруде). Мне очень жаль. Я послала тебе три открытки: одну с Крита, одну с Пелопоннеса и одну из Италии – на обратном пути.
ГЕРТРУДА. И не видела, и не читала.
ГОРТЕНЗИЯ. Да бог с ними. Неужели правда: ты считаешь, я в хорошей форме?
ГЕРТРУДА. В превосходной.
Стопроцентная женщина.
И весьма сексуальная.
ГОРТЕНЗИЯ (рассеянно). Тем лучше.
ГЕРТРУДА. Ладно. Пора начинать.
ГОРТЕНЗИЯ. Мне не терпится, ужасно не терпится!
ГЕРТРУДА. Состояние вожделения! Нужно вожделеть.
ГОРТЕНЗИЯ. И я всегда себе говорю: если ты не входишь в это состояние перед началом работы над такой ролью, уж лучше вообще не начинать. Тут требуется как бы начать жизнь с нуля.
ГЕРТРУДА. То, что ты находишься в состоянии вожделения, это хорошо… Но в какой-то момент, когда мы должны будем перевести вертикаль текста в горизонтальное положение , тебе придется отказаться от всех своих желаний.
ГОРТЕНЗИЯ. Вот как? Ты так считаешь? Ладно… Если хочешь.
ГЕРТРУДА. Да ничего я лично не хочу. Это пьеса моя ведет себя, как тиран. Есть доля садизма в возбуждении твоих желаний моим текстом. А потом раз – и отказ!
ГОРТЕНЗИЯ. Хорошо, хорошо. Все, что ты мне говоришь, так и врезается в память. Я из тех актрис, что постоянно питают свой ум. Нуждаются в подпитке.
ГЕРТРУДА. Мы пойдем не торопясь.
Медленное проникновение.
Которое не вытравишь, не остановишь.
Запечатленное в тебе навсегда.
И выйдешь ты из этой истории уже совсем другим человеком.
ГОРТЕНЗИЯ. Поверь, Гертруда, я это понимаю, и меня это радует. Слова твои – как касание волшебной палочки. Они меня преображают.
ГЕРТРУДА. Мне нравится, что ты так говоришь, Гортензия.
ГОРТЕНЗИЯ. Актеры – верные слуги драматургов. Я тут давала интервью одной греческой газете. Так и сказала. Слово в слово: актеры – верные слуги драматургов.
ГЕРТРУДА. И ты действительно так думаешь?
ГОРТЕНЗИЯ. Гертруда, как ты можешь задавать мне подобные вопросы? Разумеется!
ГЕРТРУДА. Ладно.
Я могу попросить тебя об одолжении?
ГОРТЕНЗИЯ. Я слушаю.
ГЕРТРУДА. Ты не могла бы произносить мое имя в его изначальном звучании?
ГОРТЕНЗИЯ. То есть?
ГЕРТРУДА. С истинным нордическим произношением , понимаешь? У меня ведь нордическое имя. Так доставь мне удовольствие: произнеси его на нордический лад: Герретруде!
ГОРТЕНЗИЯ. Вот оно как! Это что-то новое. Тебе так хочется?
ГЕРТРУДА. Прошу тебя.
ГОРТЕНЗИЯ. Согласна. Но… как бы не сбиться… Привычка ведь выработалась…
ГЕРТРУДА. Вот и хотелось бы, чтобы ты избавлялась от своих привычек. Выставляла бы их за дверь собственной мысли. Привычки, видишь ли, губят актерскую изобретательность.
ГОРТЕНЗИЯ (радостно и просветленно) . Лаадно! Стало быть, в конечном счете, ты делаешь это ради меня! Чтобы я освободилась от банальных рефлексов, профессиональных штампов, да?
ГЕРТРУДА. Да.
ГОРТЕНЗИЯ. Понимаю.
ГЕРТРУДА (обращаясь к Батисту, так что Гортензия ее не слышит). Она понимает. А теперь , чтобы показать мне, как хорошо она понимает, будет рассуждать о проблеме идентификации, хорошо ей известной… Благодаря Давиду. Мужчине ее жизни…
ГОРТЕНЗИЯ. Знаешь, у меня всё очень удачно сложилось, чтобы понять проблему идентификации. Мужчина моей жизни Давид постоянно мне о ней говорил… В связи с еврейским вопросом… Он был еврей… И говорил о еврейской идентификации… И всё такое… А я слушала… Он всегда говорил, что пришел отовсюду и неоткуда. А я ему в ответ: если ты пришел отовсюду, то несешь на себе следы, оставленные сотнями культур… и в этом твое богатство, голубчик ты мой… Ты помнишь? Он ведь был невропат. И знал это про себя. Так и говорил: я – невропат. Ну и пусть , согласна на невропата. Уж очень была влюблена.
ГЕРТРУДА. О, да!
ГОРТЕНЗИЯ. Когда я тебя встретила, мы с Давидом только что разбежались. Помнишь?
ГЕРТРУДА. Да, конечно.
ГОРТЕНЗИЯ. Я была раздавлена, разбита.
Живешь-живешь с подобным типом.
Он тебя бросает.
И ты раздавлена.
Я была раздавлена.
ГЕРТРУДА. Прекрасно помню.
ГОРТЕНЗИЯ (Батисту, так что Гертруда ее не слышит ). Я всё спрашиваю себя, во-первых, - действительно ли она помнит, а во-вторых, не наплевать ли ей на это.
ГЕРТРУДА . Я бы даже сказала, что мне пришлось собирать тебя чайной ложкой.
ГОРТЕНЗИЯ . Я была уничтожена! О, рана глубока , когда речь идет о таком человеке, как Давид. Он стал для меня Пигмалионом. Я ведь дурочкой была… То есть казалась себе поверхностной и не слишком вдумчивой что ли. И вдруг встречаю Давида. Красив, как бог, нежен, как агнец, и в то же время сильный, мужественный, понимаешь? То, что он со мной сотворил, даже представить себе невозможно! Когда мы познакомились, я находилась в эмбриональном состоянии, а он сделал из меня женщину. Женщину занятную, состоявшуюся. Я уже до него была актрисой. Хорошей актрисой… Говорю об этом прямо , без ложной скромности. Но хороша я была преимущественно в комедиях. А с Давидом мне стали доступны все жанры. Понимаешь ли ты меня… Герретруде?
ГЕРТРУДА (обращаясь к Батисту, так что Гортензия ее не слышит ). Ей приходится делать над собой усилие, чтобы произнести мое имя таким образом. Таким нордическим образом! Для меня это тест своего рода. Она должна уметь сосредоточиться и перестать быть тетерей.
(Гортензии). Конечно, я тебя понимаю, хотя мне всегда мучительно было сознавать, что женщина может состояться, проявить себя наилучшим образом и самореализоваться только потому, что ею занимается мужчина. Это какая-то женоненавистническая позиция, голубушка моя. Если быть объективной , так и сугубо реакционная. Ты ведь артистка! И далеко не из последних! Ты – свободный человек! Зачем же снижать собственную личность до масштабов любовных взаимоотношений. Это недостойно тебя самой.
ГОРТЕНЗИЯ. Знаю… Герретруде! Отлично знаю. Много об этом слыхала от других. Сколько друзей повторяло мне: «Он питается тобой, он подавляет твою индивидуальность, гасит твой пламень»…
На самом же деле всё наоборот… И, честно говоря, могут ли другие люди, будь даже они близкими друзьями, претендовать на правоту подобных суждений! Они же свечку над моей кроватью не держали!
Извини… Я тебя шокирую?
ГЕРТРУДА (Батисту) До чего же она вульгарна…
ГОРТЕНЗИЯ. Должно быть, ты считаешь меня вульгарной!
ГЕРТРУДА. Вовсе нет! С чего бы я считала тебя вульгарной!? В тебе столько всего намешено разного… Используешь простонародные выражения! Именно поэтому тебе удалось завоевать такую широкую публику.
ГОРТЕНЗИЯ. Потрясающе! Ты всё понимаешь. Ты из тех женщин, с которыми можно обо всем разговаривать.
ГЕРТРУДА. Надеюсь, что так.
ГОРТЕНЗИЯ. Важно еще и то, что я знаю твое творчество. В той мере, в какой твое творчество – это ты. Зная твои произведения , узнаёшь и тебя!
ГЕРТРУДА. Само собой, само собой… И вместе с тем действительность в романах замаскирована. Она носит маску вымысла по большому счету.
ГОРТЕНЗИЯ (Батисту). Просто в ужас прихожу от этого ее словечка «по большому счету». В У-жас!
ГЕРТРУДА. Ты так не считаешь?
ГОРТЕНЗИЯ. Да нет, ты права… Ты носишь маску по большому счету.
ГЕРТРУДА. Вот именно.
ГОРТЕНЗИЯ. А в этой твоей знаменитой пьесе, которую я читала-перечитала,… ты тоже носишь маску?
ГЕРТРУДА. Не могу тебе ответить. Или скорее не хочу. Вся твоя работа будет состоять в том, чтобы проникнуть в область невысказанного. И обнаружить там реальность как открытую рану. Мою реальность.
ГОРТЕНЗИЯ. Ясно, ясно….
ГЕРТРУДА. А скажи-ка, было у тебя время заняться моей пьесой, учитывая всех этих загорелых красавцев, которые паслись вокруг тебя?
ГОРТЕНЗИЯ. Боже, откуда ты знаешь? Просто ясновидящая!
ГЕРТРУДА. Да нет. Но солнце, море… и жара. Помню по твоим рассказам , что жара играет значительную роль в твоей… расположенности что ли… На плотском уровне хочу я сказать…
ГОРТЕНЗИЯ. Да, это так.
ГЕРТРУДА. Стало быть, ты так еще молода!
(Батисту). Сейчас станет меня убеждать, что это не имеет никакого значения, а на самом деле я знаю, как она бывает счастлива сойти за молоденькую.
ГОРТЕНЗИЯ. Честно говоря, мне безумно смешно, когда молодые люди бормочут что-то вроде: «мы на отдыхе, надо весело провести время»…
И все же, должна сказать, что некоторые мужчины в сопровождении очень, очень юных женщин , курочек что называется, были на грани разрыва с ними, когда я проходила сквозь ряды полу-девственников, которые так и раздевали меня взглядами.
ГЕРТРУДА (Батисту). Всё это чушь. Напрасно я позволила втянуть себя в подобного рода идиотские разговоры! Не могу себе простить!
ГОРТЕНЗИЯ. Тебе, наверное, всё это кажется чушью?
ГЕРТРУДА. Ты шутишь! Это наша жизнь! Вся жизнь в этом!
Некоторое время они хранят молчание в попытке максимально продемонстрировать правила хорошего тона: вежливые улыбки, изучение окружающего пространства.
ГОРТЕНЗИЯ. Красивый театр. Я здесь уже играла несколько лет назад. Это была «Любимая колдунья» с Филиппом Петеном.
(Видит удивление Гертруды). Нет, погоди. Я не то сказала.
Как же его?
Филипп Патан…
Или Феликс Потен.
Знаешь, у меня проблема с именами и фамилиями. Просто невероятно. Тебе ведь известно: у меня отличная память, никогда не подводит. Текст от зубов отскакивает. Но имена и фамилии! Это мой кошмар… Поэтому прошу твоего снисхождения, если не всегда буду называть тебя Герретруде! Моя беда. Роль Химены я выучила за восемь дней… Медею сыграла со всеми ее длиннющими тирадами… Репетировали… сколько же?… пять недель. А как зовут режиссера – запомнить невозможно. В результате на репетициях возникали трудности… И тогда я придумала одну штуку. Иду по самому краю сцены и говорю: скажите, пожалуйста, сударь, я хотела бы вас спросить… И тут он меня прерывает. И говорит: прошу вас , Гортензия, зовите меня просто Пьер. Ты поняла? Он думал, что это я из вежливости так его называю, а у меня просто был провал в памяти. Ты поняла?
У всех свои слабости. У меня – это имена и фамилии.
Зато можешь спросить у меня любой номер телефона – твой или Давида – служебный, домашний, мобильный – в любой момент, и я назову тотчас. Что тут скажешь, память…
ГЕРТРУДА (Батисту). Сейчас она мне скажет, что память избирательна…
ГОРТЕНЗИЯ. Память… Помоги же мне.
ГЕРТРУДА. Избирательна?
ГОРТЕНЗИЯ. Нет, это банальность… «Память – это часовой разума». Вот как. Это Шекспир сказал. Красиво, правда?
ГЕРТРУДА. И достаточно верно , по большому счету.
Яростный взгляд Гортензии в сторону Батиста
ГОРТЕНЗИЯ. Ладно… Что мы сегодня делаем? Я читаю всё?… Начинаем сначала и делим текст на небольшие куски?…
ГЕРТРУДА. С начала. Доверься себе… Я буду тебя останавливать… Прерывать по мере необходимости.
ГОРТЕНЗИЯ. Отлично.
Знаешь, я всегда действую по наитию… Ищу. Самое увлекательное – это поиски. И это вовсе не вопрос понимания. Нет. Понимаешь всегда хорошо. Искать надо, чтобы проникнуть в невысказанное. Сказанное – и то уже вещь достаточно тонкая… что же тогда говорить о невысказанном.
(С восхищением). Как же здорово ты пишешь! Обалдеть!
ГЕРТРУДА. Ты всё поняла?
ГОРТЕНЗИЯ. Разумеется.
ГЕРТРУДА. Ты уловила смысл моей пьесы? Поняла, что составляет суть драмы? Все ниточки распутала?
ГОРТЕНЗИЯ. Что ты имеешь в виду, Герретруде?
ГЕРТРУДА. Разве вопросы мои не ясны?
ГОРТЕНЗИЯ. Конечно, ясны.
Знаешь, я повинуюсь инстинкту. И, возможно, могу ошибиться. Если доверюсь разуму. В принципе инстинкт меня не обманывает. Давида это ошеломляло. Он говорил, что инстинкты у меня – необузданные, и знал, о чем говорил: он был ученый.
Я говорила тебе, что он был ученый?
Знаешь, ведь я жила с гением. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь , что он был гений. Я много глупостей с ним натворила…Даже непонятно, как это всё происходило.
ГЕРТРУДА. А как же твой инстинкт?
ГОРТЕНЗИЯ. Не инстинкт был причиной ошибок, а моя гордыня. А также убеждение, что жить – значит срывать цветы удовольствия. И ничего другого…Так глупо. Ведь удовольствие я постоянно получала от моей работы. И требовала еще и еще. Хоть завернись в эти удовольствия!
ГЕРТРУДА. И что же… Ты перестала получать удовольствие от брака?
ГОРТЕНЗИЯ. Не знаю. Непонятно. Такой человек, как Давид, заслуживает, чтобы я была с ним самой собой, внимательной и глубокой. Чтобы отказалась от желания непрерывно блистать! Он чувствовал, что я не то , чем кажусь.
ГЕРТРУДА. Всё это от меня ускользнуло.
ГОРТЕНЗИЯ. Естественно. Извини, но мы уважаем друг друга достаточно, чтобы говорить искренно. Ты никогда не любила мужчину. Ведь нет никакого секрета в том, что мужчины тебя не привлекали…Ну что ж, как есть, так и есть. Нелепо тебя в этом упрекать. Но… ты не знаешь, как они жаждут, чтобы ими занимались, давали им соску, укачивали в колыбели, припудривали тальком, в особенности , когда им скоро пятьдесят!
ГЕТРУДА (Батисту) . Меня определенно тошнит от ее историй.
ГОРТЕНЗИЯ . Наверное, я тебе надоела с моими историями.
ГЕРТРУДА . Нет, нет, ничуть… Всё это, как ты говоришь, повлияло на развитие твоего искусства. И если ты стала большой актрисой…можно сказать, самой большой, так только благодаря испытаниям!
(Очень быстро, Батисту). Да знаю я, что это еще хуже, чем попустительство, просто сама себя компрометирую! Но ничего поделать не могу!
ГОРТЕНЗИЯ . А ты понимаешь! Разбираешься в жизни.
ГЕРТРУДА (Батисту, но на сей раз так, что Гортензия ее слышит). Батист, можешь нам прибавить света?
“У него миллион глаз,
У него миллион лиц.
Пиноккио – великий артист”Крематорий
«Театр начинается с вешалки», – говорил великий Станиславский. Но тогда невольно вырисовывается вопрос, а как же дела обстоят со ? С чего начинается она?
Безусловно, режиссёры, сценаристы, операторы, продюсеры и многие-многие другие играют важную роль в кинопроизводстве, но центром «вселенной» являются не они. Посреди прожекторов и декораций, тонн грима и гардеробных, кричащих людей и наезжающих камер стоит человек. Этот человек – актер. Первое, на что обращен наш взор во время просмотра очередного фильма – это актерская игра. Так вот, чтобы до конца правильно понимать, чего же стоит хороший актер в кадре, рассмотрим всё с точки старта – формирования актера как такового.
Человек как актер не формируется за месяц до кастингов. Одного желания и кучи амбиций бесконечно мало. И, конечно, для того, чтобы развить в себе актерские способности, в лучшем случае стоит попробовать поступить в театральный вуз. Но, согласитесь, далеко не у каждого есть такая возможность. Мало того, что контрактное место стоит огромных деньги, так и поступить на бюджет без предварительной подготовки чертовски сложно.
К счастью, практически в каждом городе есть маленькие (и большие) театральные студии, где часто за бесплатно или за символическую плату из «сырого человека» начинают с ноля формировать зачаток актера. В свое время мне посчастливилось попасть на занятия как раз в такой бесплатный театральный коллектив, где несостоявшийся актер маленького городка смог за 5 лет не просто убрать боязнь сцены, научить правильно говорить и хорошо смотреться в кадре, но и избавиться от тонны комплексов, психологических зажимов и прочей гадости, что мешает жить обычному человеку. Исходя из этого, по личному опыту рекомендую любому человеку творческой профессии посвятить хотя бы полгода своей жизни и пройти тренинги в театральной студии. Актерами вы так быстро не станете, зато, поверьте, социум и публичные выступления для вас станут детским лепетом. Очень помогает в жизни.
Именно с таких занятий чаще всего и начинают свою театральную деятельность.
Чего ожидать?
Придя на первое же занятие, следует быть готовым, что после этого ваша жизнь изменится. А начнется все именно с ваших личных трудов и ничьих других. Для того, чтобы влиться в актерский состав, для начала вам следует выучить все те банальности, через которые проходит журналист, адвокат или политик. Это – основы правильного произношения. Артикуляция актера – одна из важнейших черт и для того, чтобы ее развить, вам придется выполнять каждый день по несколько упражнений разминки мышц лица. Каждая буква должна звучать четко, а на лице точно видно, какую именно букву вы произносите. Для этого вам в помощь зеркало.
Уделяйте 5 минут каждый день для того, чтобы проговорить беззвучно каждую букву, стараясь как можно четче работать при этом губами и языком. Используйте детские правила по типу “буква “и” любит улыбку” и по ним развивайте свою артикуляцию.
Следующий этап – диафрагмальное дыхание. Положите кончики пальцев на живот и вдохните. При правильном дыхании ваш живот выпятится, запомните это упражнение и в дальнейшем при диалоге старайтесь использовать именно его. Это – самые основы, которые должен знать человек перед тем, как пойти в театральную студию. Далее пойдет постановка тембра голоса, и гимнастики. Будьте готовы к тому, что вас заставят учиться правильно падать или давать людям пощечины, однако в этом лучше самому не практиковаться и все-таки сначала пройти обучение у режиссера.
Учитесь быть общительнее
Также немало важна ваша коммуникабельность. Театр – место, где любой интроверт станет самым открытым и общительным человеком. Работа в коллективе важна везде, но в театре это – новый уровень. Партнер по сцене – ваше второе “я”, которому нужно научиться полностью доверять себя.
Для того, чтобы научиться верить партнеру, можно проделать простое упражнение: станьте к нему спиной, закройте глаза и падайте назад так, чтобы он поймал вас. Первые разы будет страшно, но после того, как ваше тело будет находиться в полном расслаблении, а все мысли нацелены на доверие к партнеру, ваша коммуникабельность поднимется сама собой, и в коллективе никогда не возникнет затруднительных ситуаций. Так что все, что нужно знать начинающему актеру – это правила разговорной речи, хорошая артикуляция, правильное дыхание и полное доверие вашему режиссеру и партнерам. Все остальное вы получите на занятиях, а труппе будет гораздо легче работать с уже подготовленным и морально и физически человеком, будущим актером.
Чем придется жертвовать?
Учтите, что актер сам по себе – существо бесполое, в нем нет ни красоты, ни уродства, ни зажимов, ни комплексов, абсолютно ничего, он – глина. На занятия актерского мастерства многие школы требуют приходить полностью в черной одежде. Максимально просто, удобно, безлико. На сцене нет личности, есть персонаж, чью жизнь проживает актер. В этом начинается огромный ступор не только новичков, но и действительно профессиональных актеров со стажем.
Нередко случается так, что для съемки в фильме для перевоплощения в роль требуется кардинальная смена внешности. В театре с этим все проще: для полноты – подкладки и поролон, для старения – грим и парик. В киноискусстве все куда сложнее. Хочешь получить роль худощавого наркомана – будь добр, доведи себя до того состояния, когда ребра выпирают наружу.
Худоба – еще ладно, а если вспоминать роль Шарлиз Терон в фильме «Монстр»? Набранный лишний вес – ерунда в сравнении с тем, что эта прекраснейшая девушка сделала со своим лицом… Да, тут можно только восхищаться профессиональностью и на ее примере доказывать, что в актерском деле ты не модель, ты не личность, ты – кусок глины, из которой должен в итоге сформироваться настоящий целостный персонаж. И это сложно. Чертовски. Войти в роль, прочувствовать, сыграть – это полбеды, а вот отказаться от своей внешности, от тонкой талии, от себя самого ради роли – огромный труд.
Я, конечно, не училась в театральном вузе, зато доводилось бывать на репетициях спектаклей больших театральных коллективов. Мы приходим на премьеру и видим что-то прекрасное: жесты, мимика, речь и движения, образы. И часто даже не задумываемся над тем, что за этим идеалом скрывается измученное, побитое, уставшее тело. В больших театрах нет поблажек никому.
Ты либо играешь так, что Станиславский из могилы кричит «верю», либо катишься ко всем чертям.
Внешние критерии далеко не последнее, чем актер жертвует ради роли. Психологическое состояние – то, что обязано меняться с каждым новым персонажем. Если набрать/сбросить вес еще можно, то войти в саму реальность того, кого играешь, бывает порой просто невыносимо сложно. Есть и такое, что при съемках актеры просто наотрез отказывались ложиться в гроб, играть психопата или маньяка. Не потому, что им от этого некомфортно, а потому, что такие роли настолько эмоционально тяжелые, что нервная система работает на всю катушку, и ты просто не можешь уже выдавить из себя нужную эмоцию, тебя начинает трясти, а образ так и норовит вылезти из тебя и оставить, например, в закрытом гробу.
Вспомнилось, как прекраснейший Хит Леджер для съемки в «Темном рыцаре» в роли Джокера запер себя на месяц в отеле, где экспериментировал с голосом, жестами, смехом и самой сущностью психопата. Результат – великолепнейшая роль и полнейшее эмоциональное погружение.
В заключение
Театр и кино – это не просто увлечение или хобби, это работа, огромный труд к самосовершенствованию и саморазрушению, где кровью и потом актеры выбивают из себя свое «я», превращаются в бесформенную массу и умирают раз или два в год после того, как их персонаж остается только на снятых кадрах. Для того, чтоб добиться успеха, а тем более получить главную роль, они калечат себя, худеют, забривают головы, прокалывают тело и годами подчиняются режиссерским крикам дабы когда-нибудь мы уделили их роли 2 часа, просмотрели фильм и сказали: «Да, этот актер определенно хорош, ему Оскар можно». Занавес.
